На надгробиях еврейских кладбищ часто можно встретить аббревиатуру ת.נ.צ.ב.ה. Вот один пример, который мне довелось лично наблюдать в одном из украинских сел:
Как признают знатоки еврейской культуры и как показано на коллаже выше, источником аббревиатуры является фраза, сказанная Авигеей царю Давиду: «Если восстанет человек преследовать тебя и искать души твоей, то душа господина моего будет завязана в узле жизни у Господа Бога твоего, а душу врагов твоих бросит Он как бы пращею» (1 Цар. 25:29).
Очевидно, что Авигея просто пожелала Давиду Божьей защиты от врагов для сохранения его земной жизни, но впоследствии в раввинской традиции эта фраза стала восприниматься как пожелание душе покойного удостоиться загробной жизни. И отсюда она заняла особое место в похоронных обычаях, таких как надписи на надгробиях. Как и когда произошло такое искажение смысла?
Талмуд (Гемара) в трактате «Шаббат» (152:7) впервые связывает это благословение с душами умерших, приписывая раввину Элиэзеру (конец I – начало II веков н. э.) такие слова: «Души праведников хранятся под Престолом Славы, как сказано: "Душа господина моего будет завязана в узле жизни". А души нечестивых постоянно связаны, и один ангел стоит на одном конце света, а другой — на другом, и они перебрасывают души нечестивых туда и обратно, как сказано: "А душу врагов твоих бросит Он как бы пращою"».
Еще один источник той же эпохи, Иосиф Флавий, подтверждает, что не позднее I столетия нашей эры иудеи заимствовали идеи о загробной жизни. Например, он упоминает веру в загробный мир как специфическую для секты ессеев и сравнивает с греческой: «Они именно твердо веруют, что, хотя тело тленно и материя невечна, душа же всегда остается бессмертной; что, происходя из тончайшего эфира и вовлеченная какой-то природной пленительной силой в тело, душа находится в нем как бы в заключении, но, как только телесные узы спадают, она, как освобожденная от долгого рабства, весело уносится в вышину. Подобно эллинам, они учат, что добродетельным назначена жизнь по ту сторону океана – в местности, где нет ни дождя, ни снега, ни зноя, а вечный, тихо приносящийся с океана нежный и приятный зефир. Злым же, напротив, они отводят мрачную и холодную пещеру, полную беспрестанных мук. Эта самая мысль, как мне кажется, высказывается также эллинами, которые своим богатырям, называемым ими героями и полубогами, предоставляют острова блаженных, а душам злых людей – место в преисподней, жилище людей безбожных, где предание знает даже по имени некоторых таких наказанных, как Сизиф и Тантал, Иксион и Титий».
Но ессеи не были исключением. О фарисеях чуть далее он пишет: «Души, по их мнению, все бессмертны; но только души добрых переселяются после их смерти в другие тела, а души злых обречены на вечные муки». И лишь о последней крупной секте, саддукеях, он замечает: «...они отрицают бессмертие души и всякое загробное воздаяние». («Иудейская война», кн. 2, гл. 8, пар. 11–14).
Какой вывод можно сделать? Лишь после того как вера в бессмертие души проникла в иудейскую традицию из греческой философии (что, скорее всего, постепенно происходило вместе с эллинизацией палестины после завоеваний Александра Македонского), так называемые «мудрецы» начали отчаянно искать подтверждения своим новым взглядам в Писаниях, но не смогли найти ничего лучшего, чем слова Авигеи Давиду. Не очень убедительно, вам так не кажется?
